В XIX веке российское государство не было образцом в соблюдении прав человека. Большая часть населения — крепостные крестьяне — считалась недвижимостью своих хозяев, а значит ни о каком равенстве перед законом не могло быть и речи. Солдаты в армии подвергались телесным наказаниям, поэтому неприкосновенность личности для них отсутствовала. Аналогичная история была и со свободой передвижения, которой могли пользоваться только гражданские, да и то лишь дворяне и внутри страны. Но в правах ограничивались и дворяне, ведь даже для них была недоступна свобода печати.
Сейчас, в век социальных сетей, нам сложно это представить. Мы можем публиковать любые свои мысли, не спрашивая ни у кого разрешения. В XIX веке всё население империи было лишено такой возможности. Во-первых, перо, чернила и бумага существенно ограничивали возможность распространения. Во-вторых, типографии были в руках государства, а для доступа к ним нужно было получить одобрение цензурного комитета. При этом цензуре подвергались не только отдельные книги или сборники рассказов и повестей, но и любая журнальная публикация.
Газеты и журналы
Несмотря на то, что многие журналы были частными — самые известные «Современник» и «Отечественные записки» — каждую статью всё равно приходилось заверять у цензора, и если получить одобрения не удавалось, то статью или заметку просто убирали из уже подготовленного к печати номера. Аналогичная история касалась и иностранных книг и журналов, которые поступали в Россию, — их тоже сначала проверял цензурный комитет и только потом они попадали на полки книжных лавок.
Несмотря на то, что обычно цензурировались только новые издания, был в XIX веке период, когда цензура распростёрла свои руки и на ранее опубликованное. Этим занимались в последние годы правления императора Николая I. Современники назвали эти годы “мрачным семилетием”. Началось всё с известий о Французской революции, продолжилось созданием Бутурлинского комитета, который должен был оградить население от зловредного влияния, а закончилось восшествием на трон императора Александра II и снятием многих ограничений.
Несмотря на то, что во второй половине XIX века цензурные порядки несколько смягчались, они всё равно продолжали доставлять неудобства писателям.
Нетайная переписка
Помимо свободы печати, в XIX веке нарушалась и тайна переписки. Права на переписку были лишены каторжане, тайна переписки не распространялась на ссыльно-поселенцев, все их письма не просто вскрывались, но и цензурировались. Если ссыльный из Сибири отправлял письмо родственникам, то оно сначала доставлялось в Петербург в III-отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии, затем его вскрывали и вычёркивали всё крамольное (если такого набиралось слишком много, то письмо попросту сжигали, а самого ссылного лишали права переписки на определённый период) и только потом доставляли адресату. Также поступали и с письмами, адресат которых находился в Сибири. Но если это было общим правилом для находящихся в Сибири, то в 1848 году, после известий о революции во Франции, оно распространилось и на Петербург.
В это время все письма, как входящие, так и исходящие, проходили через III-отделение собственной Е.И.В. канцелярии, там их не просто вскрывали, но и вычёркивали всё связанное с революцией (особенно это касалось слов “Франция”, “республика”, “революция”), а некоторые письма сразу отправляли в камин. Но если в Сибири ответственность адресатов за содержание писем была минимальной, то Петербурге адресат немедленно оказывался под тайным полицейским надзором. Продержались такие порядки всего несколько месяцев, но и за эти несколько месяцев они смогли нанести внушительный удар по доверию общества к почтовым службам. В дальнейшем в Центральной России старались более-менее соблюдать тайну переписки, но население всё равно предпочитало отправлять наиболее важные письма с оказией, а не через почту.
Лайфхаки от писателей
И если тайну переписки удавалось сохранять за счёт оказий, то с цензурой в печати приходилось бороться совсем другими способами.
“Пусть это будет перевод древнегреческого писателя”
Этот способ был чрезвычайно популярен, поскольку цензоры существенно уступали литераторам в уровне образования. Его суть заключалась в том, чтобы выдать своё творчество за перевод произведения древнегреческого писателя или поэта.
Именно этим способом воспользовался Кондратий Рылеев, когда решил опубликовать в “Невском зрителе” свою сатиру “К временщику”, посвящённую всесильному графу А.А. Аракчееву. Рылеев выдал её за перевод Персиевой сатиры. В начальных строках сатиры:
Надменный временщик, и подлый и коварный,
Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный,
Неистовый тиран родной страны своей
Взнесённый в важный сан пронырствами злодей!
— все узнали Аракчеева. Многие считали, что он заменил собой императора во внутрироссийских делах, хотя на самом деле “без лести преданный” граф слепо исполнял волю императора, о чём стало известно значительно позже, благодаря опубликованной переписке.
Появившаяся в печати сатира привела Аракчеева в бешенство и он потребовал от министра просвещения А.Н. Голицына наказать цензора, пропустившего её в печать. Но до Голицына требование Аракчеева не дошло, а цензор вообще не понёс никакого наказания. Всему виной стала находчивость товарища министра просвещения А.И. Тургенева. Тургенев отправил возмущённому графу записку:
Аракчееву не оставалось ничего иного, как отказаться от претензий.
“Посвящается великому князю…”
Иногда муки борьбы с цензорами не оставляли авторам иного выбора, кроме посвящения своих творений членам императорской фамилии. Так поступил М.В. Буташевич-Петрашевский, когда устал воевать с цензором Крыловым при издании второго тома «Карманного словаря иностранных слов вошедших в состав русского языка».
Цензор долго не давал разрешения на печать, вычёркивая, как целые статьи, так и отдельные слова. Эти вычёркивания рушили всю пропагандистскую концепцию словаря, автором и редактором которого был Петрашевский, поэтому с разрешения издателя Кириллова, словарь решили посвятить брату императора, великому князю Михаилу Павловичу. Поскольку он заведовал всеми военно-учебными заведениями, цензор не заметил никакого подвоха и дал добро на издание словаря.
Когда в 1845 году словарь оказался в книжных лавках, это вызвало негодование, как самого великого князя, так и министра просвещения С.С. Уварова. Цензор привлекли к административному взысканию, словарь немедленно выкупили за счёт казны и уничтожили. Но с запретами опоздали. Всего было продано 400 экземпляров, хотя изначально Петрашевский рассчитывал только на 100.
“Отправлю в Петербург, вдруг Бенкендорф поможет”
Цензурные комитеты существовали в нескольких городах и действовали независимо друг от друга, поэтому иногда отказ в одном городе заставлял автора испытывать фортуну в другом городе. Так поступил Н.В. Гоголь, когда попытался издать роман «Мёртвые души».
Сначала Гоголь попытался получить разрешение в Москве, но потерпел неудачу и значительно издержался. Не видя никакого иного выхода, Гоголь осенью 1841 года решил переправить роман в Петербург своим друзьям В.Ф. Одоевскому и П.А. Плетнёву, но вместо них роман попал к начальнику III-отделения собственной Е.И.В. канцелярии А.Х. Бенкендорфу. Александр Христофорович решил помочь автору знаменитого “Ревизора”. Отдав роман либеральному цензору А.В. Никитенко, он добился разрешения на его печать, а ходатайство перед императором позволило выделить Гоголю единовременную помощь за счёт казны в размере 500 рублей серебром, что в те годы соответствовало годовой зарплате вице-директора департамента внешней торговли в Министерстве финансов.
В начале 1842 года роман появился в продаже, а Гоголь, избавившись от финансовых затруднений, отправился на воды в Европу.
“Под своим именем нельзя, поэтому пусть будет без подписи”
Несмотря на то, что цензуре подвергались только сами произведения, в некоторых случаях указание автора гарантировало моментальный цензурный запрет. В этих случаях, либо публиковали произведение под чужим именем, либо вообще без подписи.
Вторым вариантом приходилось пользоваться декабристам, поскольку упоминание их имён в печати было запрещено на протяжении 30 лет, с 1826 по 1856. Именно без указания авторства А.А. Дельвиг альманахе в “Северные цветы” за 1830 год издал стихи А.И. Одоевского, а министерство внутренних дел, также без указания авторства, двумя годами позднее издало историческую повесть “Андрей Безыменный”, о нравах русского общества во времена Петра I, которую написал под арестом в Петропавловской крепости А.О. Корнилович.
“Выброси из произведения крамолу — и будет тебе разрешение”
Иногда цензура запрещала не всё произведение целиком, а только его часть. Автор мог исключить или изменить часть произведения, как под нажимом, так и добровольно, а мог и ничего не менять, но тогда следовал цензурный запрет.
С нажимом столкнулся М.Ю. Лермонтов при попытке издать пьесу “Маскарад” в 1835 году, а добровольно двумя годами ранее это делал А.С. Пушкин, когда отдавал в печать романа в стихах “Евгений Онегин”.
Проблема “Маскарада”, заключалась в концовке: убийца Арбенин не был наказан. Это в глазах Бенкендорфа могло негативно повлиять воспитание нравственности в обществе, поэтому он поставил перед Лермонтовым условие: или меняется концовка, или разрешения не будет. Лермонтов решил ничего не менять и пьесу запретили к изданию в полном варианте. Несмотря на это отдельные её части не только появлялись в печати, но и ставились на сцене. Полностью пьеса была издана только в 1872 году, через 31 год после смерти автора.
Проблема “Евгения Онегина” была гораздо серьёзней — отдельная его глава была полностью посвящена декабристам, со многими из которых был дружен Пушкин, поэтому большую часть X главы автору пришлось заменять многоточиями, иначе не только роман бы не увидел свет, но и автора, как минимум, отправили в ссылку. В таком усечённом виде роман был опубликован отдельной книгой в 1833 году, а полное содержание X главы, так и осталось тайной.
“В частях они не увидят целого, а когда увидят будет поздно”
Иногда авторов спасала публикация произведения по частям в нескольких номерах одного и того же журнала, поскольку одобрение одной части произведения служило зелёным светом для публикации его продолжения.
Именно благодаря этому в печати смог появиться роман Н.Г. Чернышевского “Что делать?”. Этот роман Чернышевский писал, находясь под арестом, в Петропавловской крепости, поэтому ему нужно было пройти не только цензурный комитет, но и получить одобрение от следственной комиссии. Он решил передавать свой роман следственной комиссии по частям, благодаря этому сначала следователи, а затем и цензурный комитет увидели только любовную историю, и дали добро на печать романа. После того, как роман целиком вышел в трёх номерах журнала “Современник” в 1863 году, не только публика разглядела его истинный смысл, но и представители властей, роман был мгновенно запрещён цензурой, но было уже поздно, номера журнала растеклись по стране. Снят цензурный запрет был только в 1906 году, через 17 лет после смерти писателя.
“Полный запрет оставлял три дороги”
Но в большинстве случаев авторы всё-таки получали цензурный запрет на публикацию своих произведений. Конечно, произведение можно было отправить в стол и подождать до лучших времён, а можно было отправить в камин и больше уже ничего не писать, но способы его распространить всё-таки оставались.
Самым простым вариантом был перевод произведения на иностранный язык и попытка его издания в Европе. Россия в XIX веке оставалась таинственной для большинства европейцев, поэтому многие издатели охотно шли на такое сотрудничество. Именно так поступил декабрист А.Е. Розен, когда получил цензурный запрет на издание “Записок декабриста” в России, но в Европе их удалось издать: сначала в 1869 году на немецком языке, а в 1872 году на английском. Оба издания практически сразу же оказались в книжных лавках Москвы и Петербурга и для публики не составило никакого труда ознакомиться с их содержанием. На русском языке эти записки были изданы только в 1899 году.
Ещё один вариант всем русским писателям предоставил А.И. Герцен, когда в 1853 году запустил в Лондоне Вольную русскую типографию, но лишь немногие смогли воспользоваться его услугами: во-первых, был определённый страх перед правительством, поскольку уже изданный роман могли перехватить на границе. Во-вторых, сама типография просуществовала только 17 лет, поэтому наиболее ярким примером работы Герцена можно считать лишь издание в 1858 году “Путешествия из Петербурга в Москву” А.Н. Радищева. Несмотря на то, что “Путешествие…” было написано в 1790 году, его издание было запрещено в России на протяжении всего XIX века, но благодаря усилиям Герцена оно всё-таки появилось в России.
Последним вариантом было распространение произведения в рукописных списках, но этот вариант требовал неимоверных усилий. Правда это не остановило А.С. Грибоедова и его комедию “Горе от ума”. Грибоедов получил цензурный запрет в 1825 году, но добровольное участие многих декабристов в переписывании комедии позволило познакомить с ней московскую и петербургскую публику значительно раньше, чем она вышла из печати. С цензурными ограничениями комедия вышла в 1833 году, а без них — только в 1862.
Несмотря на все эти способы многие произведения литераторов XIX века, получившие цензурный запрет, так и остались названиями из писем друзьям, а сами сгорели при пожарах или были использованы на самокрутки после революции 1917 года.
Иллюстрации: Дарья Торбенко